ВО ИМЯ ОТЦА, И СЫНА, И СВЯТОГО ДУХА!
Невозможно принять факт распятия как нечто само собой разумеющееся. Распятие Бога, держащего все в Своей власти, плохо мыслится человеческим сознанием. Порой то, что трудно понять мозгами, чувствуется только сердцем. Вот и распятый Господь не умещается в нашу голову, но Сам стучится и входит в наше сердце, если мы разрешим войти. В этом мудрость мира спотыкнулась о Бога. Логика спотыкнулась и расшиблась о Божественную невозможность. Вся мудрость богословов тогдашней эпохи посрамилась.
Сегодня мы читали отрывок первой главы послания апостола Павла к коринфянам, где Павел призывает христиан к единству у подножия креста Христова. Интересно, как апостол свидетельствует о том, что привело его и других проповедников Евангелия к вере в воскресшего Христа Иисуса. Он говорит о том, что свидетельство о Евангелии можно принять только в следующем порядке: сперва сердцем, а потом головой. Да и как показывает развитие богословской мысли, осмысление Божественного Откровения часто встречается с областями Божественного мрака и тайны. И совершенно бесполезно пытаться сделать все наоборот: сперва осмыслить, а лишь потом принять сердцем. Известие о том, какую любовь являет Спаситель ко всему человеческому роду, пригвождаясь ко кресту, побуждает нас ответить сердечным устремлением к этой любви. В этом устремлении нет места сухому размышлению, причинно-следственным связям и прочим упражнениям беспокойного и болезненного ума.
Чаще всего апостол в качестве реакции на свою проповедь встречал именно рассудочный подход. Что-то всем было надо. Иудеям – доказательства того, что Иисус – Сын Божий. Помним, как в книге Деяний описывается первая после сошествия Святого Духа проповедь апостола Петра: он как раз очень основательно пытался доказать иудеям, собравшимся на праздник, что Иисус есть Тот, о Ком был весь Закон, все Писания и Пророки. Эллинам, то есть грекам, носителям мощнейшей философской культуры, которую и спустя десятки столетий изучают в университетах, нужно было, чтобы Иисус, этот еврейский мудрец, вписывался в стройные философские формы. А Павел говорит: у нас, по большому счету, нечего ответить ни иудеям, ни грекам. Нет у нас ни мудрости, ни богословско-философской многовековой школы, нет глубокомысленных рассуждений и чрезвычайных происшествий, которые бы убеждали пытливые умы хоть в чем-то.
Мы же проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для язычников безумие, для самих же призванных, как Иудеев, так и Еллинов, Христа — Божию силу и Божию премудрость (1Кор.1:23-24).
Нет у нас достаточной убедительной аргументации, чтобы внешние, глядя на нашу безупречную логику, принимали нас. Распятый Бог и очевидный абсурд – это все, что есть у нас. Но если мы становимся Его учениками, то этот абсурд становится для нас премудростью любви. Никакие аргументы не смогут убедить лучше реальности Божественного касания, которое каждый христианин переживает в своей жизни. Своим ученикам Господь открывает духовные глаза и чувства, которые позволяют видеть глубже в суть вещей и смотреть на мир совсем иначе, нежели все остальные. Ни в коем случае не враждебно – это нездоровая духовность, фанатизм – а, напротив, заинтересованно, глубоко, с любовью и вдохновением Святого Духа. Мир по-своему мудр, по-своему прекрасен и хорош, но, если всматриваться в него через евангельскую призму, можно увидеть больше. И для этого избирает нас Бог. Немощное, немудрое, очень обыкновенное. Нас, какие мы есть, избрал Бог для освящения мира. Избрание вовсе не означает какой-то чрезвычайности или величия. Апостол показывает, что сила не в нас, а в Боге, Который наполняет всякого верного в любви ученика так, что на своем низком или высоком месте мы можем своей жизнью проповедовать Распятого Господа и его любовь к этому миру.
Рассуждая о невозможности доказать христианство, интересно и то, что уже через несколько столетий после того, как Павел написал эти строки, в Церкви началась мощная интеллектуальная работа по осмыслению всего апостольского наследия. Зачастую плодами этой разработки становились как раз интеллектуальные аргументы в пользу христианской веры перед лицом язычества, потом перед лицом ислама, потом, когда христиане перессорились друг с другом – против других христиан. Получилось так, что на передний план вышла сама полемика и сами аргументы, а крест Спасителя остался стоять в уголке, как маловажный элемент. Все спорят о Боге, не спрашивая Его Самого, как Он замыслил нашу жизнь. Но Сам Господь своей жизнью и проповедью призывал всех пребывать в единстве, простоте и любви. В течение года крест Христов воспоминается несколько раз, и каждый раз размышления о нем наполнены противоречиями. Сегодняшнее наше отношение ко кресту, как и отношение наших предков противоречит тому, что на этом кресте изображено. А там изображен не просто убитый хороший человек, а опозоренный до крайности Бог, который не был услышан в абсурдности своей любви, который не угодил тем, что не вписался в логику, был неубедителен. И многократные воспоминания креста Христова должны нам напоминать именно об этом, а не о том, кого и когда мы побеждали, побеждаем и победим. Поэтому сегодня особенно задумаемся над словами апостола Павла и о подлинном смысле того, что изображено на кресте, который мы особенно почитаем в этот день. Уделим внимание более сердечному, нежели рассудочному восприятию креста Господня.
Аминь!
